Я и Алекс сидели на песке, а вода била в наши грязные ботинки, окатывала и уносила с собой песчинки пыли.
Алекс молча смотрел вперед — казалось он старался заглянуть за горизонт. Его голова подбородком упиралась в руки которыми он обхватил ноги согнутые в коленях. Ветер трепал его шевелюру уже подернутую сединой. Волосы тоже были в пыли и песке. Мы вообще все были в песке и грязи. Но вместо того чтобы кинуться в воду и смыть с себя всё, мы сидели и молча смотрели на море.
Море было красивое. Оно было кругом на сколько хватало глаз. Казалось, чуть-чуть сузь обзор и настанет ощущение что ты посреди океана. Вода впереди, вода позади, справа и слева, и даже под тобой. А над головой глубокое, бездонное небо. И ветер. И тишина. Оглушительная и беспощадная. Только шум ветра и шепот прибоя.
Алекс тихонько вздохнул не отрывая взгляда от горизонта. Я снова взглянул на него. Алекс плакал. Тихо, как и полагается настоящему мужчине. Капли беззвучно катились по его уставшему лицу, оставляя на запыленных щеках дорожки из грязи. Капли капали на песок и терялись в нём.
Я понимал Алекса, я и сам вот так же плакал давным-давно. В первый раз. На Алтайке. Когда еще в моем сердце не было боли и недоверия к природе. Когда солнце было мне другом, а море — щедрым, гостепреимным хозяином. До того как… А у Алекса это было впервые. И я его понимал. Хотя сам уже давно все выплакал…
Я толкнул Алекса в плечо, делая вид что ничего не заметил. Ни к чему лишний раз смущать его.Алекс, вставай. Нам идти надо.
Он повернул голову в моя сторону, положив правую щеку на локти. Он совершенно не стеснялся своих слез. Я всегда ему поражался. Он относился ко всему происходящему так, как никто из нас этого не умел. Ни Бред, ни доктор Асколь, ни добряк Терренс, ни вечно задумчивый Илья… Алекс смотрел на мир так как будто все это он уже видел. Как будто если наш мир создал и не он, то по крайней мере был в нем первым. Он никогда не участвовал в наших спорах. Лишь молчал и грустно улыбался, будто знал что-то такое о чем мы все время забывали или не видели под самым носом.
Вот и сейчас он смотрел на меня, слезы текли по его лицу, а он улыбался своей постоянной улыбкой человека который что-то знает.
-Спасибо, Женька, — сказал он и смахнул слезы, оставив разводы на лице.
Я улыбнулся ему и встав подал руку. Алекс схватился за меня и поднялся. Мы еще немного постояли глядя на прибой. Такой родной и знакомый. Совсем как дома. За миллиарды миллиардов километров от нас. За толщей бездонного аловатого, будто предзакатного неба.
Из всего экипажа нас осталось лишь двое. Илья погиб под камнепадом угрюмой и безвоздушной Иль. Он так и остался там — под грузом тысячи тонн гранита. На Харибде погиб Бред. Наступил в карман статического электричества. Гигавольт подземной молнии убивает человека в скафандре так же легко как и без него. Доктор Асколь тоже остался на Харибде. Отброшенный подземным взрывом он сломал ногу и не смог добраться до челнока. Погиб от нехватки кислорода. А мы не успели. Капризная Харибда отбрасывала наш стратосферник в космос своими могучими атмосферными течениями.
Терренса я сам внес на руках в корабль. Он еще бормотал в беспамятстве о туманных берегах Англии. И всхлипывал от боли как ребенок. Его сожженные глазницы слепо шарили вокруг, а обуглившаяся грудь часто вздымалась… Я плакал вместо него. Последний раз я плакал. Не понял. Не уследил. И Демонна убила Терренса своими плазмоидами.
Я вздрогнул от рокота прокатившегося вдали. Тучи собирались у горизонта и небо из розовато-синего стало фиолетово-алым. Алекс смотрел вдаль. Я потянул его за рукав.
-Алекс, пошли. Пошли. Гроза идет.
Он завороженно смотрел как надвигается фронт.
-Женька, это же гроза… Мы десять лет не видели гроз…
Я молча развернул Алекса к себе лицом.
-Сашка, это не наша гроза. Это гроза Мегеры. Она суровая и беспощадная, потому что несет в себе железную пыль попалам с сухим вулканическим пеплом, и молнии полыхают не сверху вниз как у нас! Они жгут сразу стеной. Проскакивая от песчинки до песчинки!! Пойдем Сашка! Нам нужно на Громовержец. Связь через три часа!
Алекс повернулся опять к горизонту и вздохнул. А у меня по спине пошли мурашки. Я чувствовал беду. Она шла к нам. Да, я научился не доверять тихим планетам. На которых казалось бы ничто не может быть опаснее чем случайность. Но это было не так. Я прекрасно теперь понимал, что они только и ждут, чтобы показать нам свою силу, мощь, красоту. Показать себя во всей красе, как женщина которая хочет понравиться мужчине. Они выставляли нам напоказ свои лучшие и эффектные чудеса. Они сверкали алмазными шахтами, они переливались небом наполненным чистейшими бензиновыми парами, они извергались для нас своими лучшими вулканами и расстилали перед нами поля полные трав… А когда мы собирались уходить, они как и положено оскорбленным в лучших чувствах женщинам старались нас задержать…
Да. Я понял это. Шестым чувством я понимал их. Я ощущал их злобу. Их первозданную стихию чувств. Я боялся. Я шарахался теперь от всего неизвестного. Я стал трусом. А Алекс смотрел на приближающуюся грозу от которой уже явственно и остро тянуло озоном, и волосы начинали искриться.
-Алекс… — мой голос предательски сорвался и его имя вышло у меня жалобно.
Он снова посмотрел на меня, затем на грозу, потом снова на меня. Затем хлопнув меня по плечу прокричал:
-Бегом марш!!!
Мы припустили к челноку одиноко жмущемуся к земле в полукилометре от нас. Запах озона становился невыносимым. Волосы трещали и едкая красная пыль лезла в глаза. Мы бежали во весь опор на ходу натягивая респираторы и очки. Автомат дверей сработал от моего сигнала и диафрагма его распалась пуская нас внутрь.
Небо уже полыхало яркими до невозможности пятнами. Сумасшедшие энергии от трущихся друг об друга пылевых частиц адским пламенем трепетали вокруг нашего челнока. Нескончаемый треск срывался в невыносимое адское жужжание. Как когда-то в школе, на опытах по физике, мы получали высоковольтную дугу меж двух полусфер, и она так же страшно и агрессивно трещала и вокруг пахло озоном…
Челнок прогрел дюзы и пламя аннигиляции лизнуло спекшийся песок. Вокруг творился ад. Светофильтры и поляризаторы не справлялись и автоматика переключила экраны из трансляции в симуляцию. Теперь перед нами была обычная Мегера. Тихая и спокойная. Песок и камни. Ветер гуляющий меж ними. И чуть подальше полоска прибоя. И только жестокое жужжание и раскаты адских плясок мегаватт энергии напоминали нам о том что творится кругом.
Челнок взлетал унося в себе материалы о Мегере. Мы шли на Громовержец. Через два с половиной часа нужно было отправить пучок сигналов с отчетом в сторону Асмодея. Форпоста Земли у звезды Ригель.
Мы не знали — получат ли наше послание, наш поиск шел уже одиннадцатый год, но скрепя зубами, теряя друзей, меняясь сами, мы делали свою работу. Делали так, чтобы тем кто пойдет за нами, было легче. Так, как это делали до нас другие.
Поделиться ссылкой: